А действительно – как? Много ли мы знаем об этих людях, работающих в своих храмах искусства за сущие гроши и не живущих – выживающих в условиях тяжеловесного, всеувлекающего капитализма, ставящего во главу угла выгоду и доход?

Мой собеседник – актёр Виталий ИГНАТЕНКО, хорошо зарекомендовавший себя в Камерном театре («СГ» неоднократно писала о его работах), стипендиат Губернатора Смоленской области в области культуры в 2010 году, ныне перешедший в театр кукол имени Светильникова. Виталий не имеет актёрского образования, но тем интересней его случай: он пришёл в профессию довольно поздно, уже будучи женатым человеком и отцом. Любовь к искусству оказалась сильнее меркантильных соображений. Ему 36 лет, сыну – 15 лет, дочке – 4 года. У него роль второго плана в только что вышедшем спектакле Галины Карбовничей «Мнимый больной», в планах – Бармалей в бессмертной сказке Чуковского. На сцене Камерного Виталий Игнатенко ярко сыграл Кречинского, главного героя сказки для детей и взрослых «Шишок», сразу несколько ролей в памятном «молодёжном» спектакле «О чём пел соловей» по рассказам Зощенко, но самой неожиданной его ролью была служанка Кристина в драме Августа Стриндберга «Фрёкен Жюли» (в постановке Елены Янышевой – «Жан и Жюли»).

- Виталий, так как же сводят концы с концами актёры?

- Актёры никогда хорошо не получали; скажем, заслуженный артист, отдавший всю жизнь театру, получает на тысячу больше, чем паренёк, только что пришедший из училища. Это – беда! И приходится заниматься чем-то ещё. Кто-то берёт свадьбы – «тамадит», я этого не люблю категорически! Мне ближе «детский музыкальный лекторий» – был у меня такой контракт в филармонии… Актёры идут в антрепризы, занимаются аниматорством, рекламой, выступают ведущими корпоративных вечеров, сотрудничают с концертными агентствами… Но если человек настоящий артист, он знает, что основное – это театр. Так к нему и относится.

- Смотри, вот уже столько лет «культура» живёт бедно, в провинции у актёров перспектив немного – почему же люди идут в эту профессию?(задумывается) - Некоторым нужно покрасоваться, показать себя: «Вот я какой красивый родился, обо мне обязательно должны знать!..» Многие женщины несут сюда своё тщеславие, культивируют, восполняют его, что губительно для театра... Кто-то идёт потому, что актёрское ремесло сродни наркотику: это редко, но бывает: попадаешь в такое особое измерение, когда себя видишь с другой стороны… Озарение, кайф необыкновенный!

Ещё идут, когда людям есть что сказать, нельзя молчать…

- Почему люди работают в театре кукол?

- Они с детства этим болеют, – у многих были детские свои какие-то театрики, попытки устраивать домашние представления с бумажными куклами… Люди с детства этим живут!-

Но ты поздно пришёл в театр…

- Да, сел в последний вагон, в 30 лет, потому что я уже оброс корой к этому времени, потому что мне нужно было спасать душу – я пошёл спасать душу, так и напиши! Потому что в милиции я уже не мог больше работать…

- Расскажи, как ты пришёл в профессию.

- С детства я хотел быть лётчиком, занимался в аэроклубе, у меня много часов налёта на планере, 12 прыжков с парашютом, я мечтал поступать в лётное училище, но получил перед армией травму, и мечта не сбылась. Полгода отучился в музыкальном училище (прежде играл в школьной группе). Когда послужил в армии, понял, что это всё-таки не моё. Из армии пришёл в 1994 году: у всех – трудности, надо было на хлеб зарабатывать.

В Смоленске все родственники работали в милиции, и я пошёл работать в милицию. 6,5 лет отдал «органам», потом сказал себе: «Хватит! Надо спасать душу – идти в театр или церковь». Выбрал театр. В школе я ходил в драмкружок, вела его наша учительница литературы. Занимался с удовольствием, уже тогда понял, что в театре какое-то волшебство присутствует. В 2003 году я пошёл в антрепризу к Виктору Ивановичу Савину, главному режиссёру театра кукол. Я считаю его своим первым учителем, человеком, который ввёл меня в профессию, за что я ему очень благодарен. Это был спектакль «Приключения Шрека», ростовые куклы… Виктору Ивановичу я понравился, и он взял меня в свою следующую антрепризу, «Сюрприз», и здесь я работал непосредственно с куклами – это были профессиональные планшетные куклы. И когда я почувствовал свои силы, я решил, что пора заняться театром профессионально. Я пришёл в Камерный театр к Николаю Петровичу Парасичу… Сейчас, четыре года спустя, я снова в театре у Савина.

- Твой жизненный опыт тебе помогал или мешал в театре?

- Думаю, что по большому, по гамбургскому счёту этот опыт ничего не значит. В спектакле по пьесе Сигарева «Семья вурдалака» я играл милиционера – казалось бы, кому как не мне?! У меня в своё время проходило 99 хулиганов по уголовным преступлениям, – я их ловил, 458 человек проходило по административным правонарушениям (это данные моей анкеты). Казалось бы, с моим опытом – одной левой! Оказалось, этот опыт мне не пригодился – только технически: я знал, какая должна быть пилотка, шевроны, что как носится – и всё. Внутренняя наполненность моего героя шла совершенно не от меня! В «Смешных деньгах» Рея Куни я играл инспектора Слейтона – это уже был принципиально другой образ, туповатенький такой персонаж, и мой опыт, опять же, не пригодился.

- Ты же в Камерном театре работал ещё и монтировщиком…

- Да, совмещал за полставки. Работал с удовольствием! Когда я увидел, как вкалывают монтировщики, какого труда стоит подготовить спектакль, а потом разобрать декорации, причём по правилам пожарной безопасности это должно быть сделано в тот же вечер, после представления – мне было стыдно играть плохо. Домой монтировщики приходят часов в 11-12… Было время – работал и заведующим художественно-постановочной частью, очень трудная профессия.

- Даже люди, далёкие от театра наслышаны, что отношения в труппе бывают очень непростые. Твой рецепт: как правильно строить отношения в творческом коллективе?

- Самое главное – к этому относится просто. Я называю это «прививкой». Такие прививки я получил в Камерном театре. Как говорят: предупреждён – значит, вооружён. Я прихожу в театр, зная, что там не всё так просто. И я отношусь к этому, как ни кощунственно позвучит, нор-маль-но! И для меня не будут открытием какие-то разговоры за спиной или интриги с распределением ролей. У меня – прививка! Я не обращаю на это внимание, держусь до последнего.- У тебя бывают сложности из-за отсутствия специального образования?

- Это – одна из наиболее частых подначек коллег. Но я привит.

- Что самое трудное в жизни провинциального актёра?(задумывается) - Лично для меня, наверное, сны, поскольку туда вытесняются все профессиональные страхи. Страх ошибиться на сцене, выйти и забыть слова, опозориться перед людьми…

- Ты боишься оказаться не у дел?

- У меня нет страха за свою будущую жизнь. Заработать всегда можно, поэтому я и пошёл получать профессию. Китайская поговорка: хочешь помочь человеку – не надо давать ему рыбы, дай ему удочку! Я получил профессию у Парасича и Савина – всё, у меня в руках удочка! Посылайте меня хоть в самую глухую деревню – я выживу! Моя зарплата сейчас составляет около 7 тысяч, мне этого хватает заплатить за квартиру и услуги связи – телефон и Интернет. Остальное я зарабатываю дополнительно.

- А что ты делаешь, когда происходят затруднения творческого характера?

- Всегда советуюсь с мамой! Когда оказываюсь в тупике, звоню маме в Тулу, – она там живёт, – объясняю проблему … Человек она от театра далёкий, достаточно тяжёлая жизнь у неё была, трудная судьба – нас четверо детей у неё, тем не менее, 35 лет трудового стажа. Меня поражает в матери природное чутьё. Шишок, Кречинский, кухарка Кристина – это всё мама мне помогла сделать! Звоню: мама, как мне играть женщину? Что мне делать? Она говорит: «Ты же знаешь, какой я могу быть жёсткой, проявлять мужские качества? Вот это и играй! Не надо манерничать, играй по делу!» После разговора с ней сразу снимается преграда, и начинаешь работать!- Она не была против того, чтобы ты шёл в актёры?

- Нет! Меня в семье в шутку клоуном зовут. С детства: «Виталик, надо меньше говорить! Виталик, перестань кривляться!..», но потом всегда приходили к выводу, что с таким веселей! (смеётся) Пусть будет такой!..