15 мая исполнилось 120 лет со дня рождения Михаила БулгаковаСмоленск, да и вся Россия по старой, но ставшей не доброй традиции предельно скромно отметила очередную годовщину, связанную с громкой вехой в истории русской литературы. Вспомнили, поговорили немного на ТВ, да и… забыли. Хотя как раз Смоленщину с Михаилом Афанасьевичем связывает много – именно в нашей губернии он черпал вдохновение для «Записок юного врача», принимая в день по 100, а то и более пациентов в Никольской больнице под Сычевкой, куда был заброшен после окончания мединститута в 1916 году. Пейзажные слепки смоленских красот обогатили не только его «врачебные записки» и зловещий трагифарс «Роковые яйца», но и, по воспоминаниям первой жены писателя Татьяны Лаппы, легли в основу сна Маргариты об исчезнувшем в никуда Мастере. Кстати, о «Мастере»: 7 апреля вышел в прокат долгожданный фильм Юрия Кары «Мастер и Маргарита», вызвавший огромнейшее разочарование у поклонников творчества Михаила Афанасьевича. По явно неслучайному стечению обстоятельств именно в день рождения Булгакова посмотрела и я в кинотеатре «Октябрь» провалившуюся в прокате экранизацию «Мастера и Маргариты». Печальное зрелище! По всей видимости, до сих пор есть литературные произведения, которые не нуждаются в экранизации. Либо для реализации столь глобального проекта требуется талант Питера Джексона и современные технические возможности визуализации, которыми сегодня располагает Голливуд. У России таких возможностей пока нет, и, возможно, в ближайшем времени не предвидится. Да и нелепо богатейшему на духовное начало российскому кинематографу, подобрав юбки, гнаться за зрелищными блокбастерами, - наша сила в метафоричности изображаемого на экране. Русскому кино спецэффекты не нужны. Аксиома! Больно становится за именитого режиссера, чья работа, снятая еще в 1994 году и засунутая на «полку» из-за претензий потомков третьей жены Булгакова, оспаривавших авторские права на фильм «Мастер и Маргарита», безнадежно… устарела. Пятнадцать лет – целая жизнь, и многое, что казалось актуальным когда-то, теперь выглядит наивным и смешным. Кино получилось более чем странное, возможно, из-за того, что в прокате версию «Мастера и Маргариты» пришлось сократить минимум на час – купюры безвозвратно изуродовали картину, придали кастрированному варианту нелепость и незавершенность - затянутость ряда сцен грубо диссонирует с предельной сжатостью эпизодов, раскрывающих линию глубины взаимоотношений Мастера (Виктор Раков) и Маргариты (Анастасия Вертинская). Собственно, там и отношений-то нет. Есть дешевый романчик скучающей, мающейся от безделья недалекой дамочки, которая завела интрижку с непризнанным писателем, которому сам дьявол надиктовывает историю про Понтия Пилата (Михаил Ульянов) и Иешуа Га-Ноцри (Николай Бурляев). После просмотра фильма становится абсолютно ясно, что его претенциозное название совершенно не совпадает с трактовкой Кары, которого мало волнует лирическое «Я» Булгакова, страдающего от нападок пишущей братвы и задыхающегося в обществе, где талантливому человеку нет места. Основным лейтмотивом режиссерского восприятия становится история покаяния прокуратора Иудеи и обретения им христианской веры, к которой он шел всю свою жизнь – реальную и, по сути, не придуманную в нежелающей сгорать рукописи Мастера. Это главный герой фильма, Понтий Пилат, получивший прощение в финальной сцене картины, СВОБОДЕН, но отнюдь не Мастер – слабый, никчемный человечек, все свои душевные силы потративший на пагубное увлечение не вызывающей сочувствие смазливой бабенкой – Вертинскую не спасает даже аристократичная внешность, настолько дурна и поверхностна ее игра. Такая же фальшивая, как ее осветленные волосы и вызывающий смех бал у Сатаны, процитированный в 2001 году Кареном Шахназаровым в фильме «Яды, или всемирная история отравлений». Оживляющая сюжетный антураж обнаженка есть, а вот демона ада Бегемота нет. Есть великолепно загримированный под богомерзкого кота актер Виктор Павлов, которого на экране катастрофически мало… А жаль. Впрочем, если взять во внимание режиссерскую концепцию «Мастера и Маргариты», фильм следовало бы назвать «Понтий Пилат». Страдающий Пилат в котах явно не нуждался…

Анастасия Петракова, Рабочий путь