Беседа с Дмитрием Захаренковым – смоленским фотохудожником, вооруженным не только фотоаппаратом

Самурай без меча подобен самураю с мечом, только без меча. Не являясь знатоком японской культуры и не желая заострять внимание на экзотике, скажу, что происхождение и первоначальный смысл этого выражения мне неизвестны и неинтересны. Поэтому, используя его, я лишь имею в виду тождество внутренней силы и собственные размышления о том, меняет ли отношение к человеку тот факт, что он профессиональный стрелок.
В моей истории знакомства с Дмитрием Захаренковым – человеком, который удивил меня едва ли не больше, чем кто-либо, есть три отчетливо осознаваемые точки. Первая – выставка молодежного объединения при Союзе фотохудожников, где мы познакомились и я впервые увидела его фотографии. Вторая – неожиданная встреча на учениях поисково-спасательного отряда «Сальвар», членами которого мы стали почти одновременно. Третья точка – случайная переписка в соцсетях, в ходе которой выяснилось, что Дима работает инструктором по стрельбе, а я чуть не упала со стула.

«Обретение контроля», или больше чем спорт
– Дима, давно ты начал увлекаться стрельбой?
– Мне кажется, что я любил оружие и все, что с ним связано, всегда. Заниматься пулевой стрельбой всерьез начал, когда случайно зашел в тир «Снайпер». Это были 90-е. Половина помещения была сдана кому-то под склад. Ворота там вечно были открыты, и зимой нас заметало снегом, так что тренеры кутали нас в одеяла. На одно занятие у нас было в лучшем случае по 15 патронов, в то время как по-хорошему на каждое упражнение требуется 60. Тем не менее уже примерно через пять месяцев я выполнил норматив первого разряда. Тогда же я, 13- или 15-летний подросток, выиграл соревнования, которые проводились среди студентов военных кафедр. На меня смотрели с таким удивлением, что я боялся встать со стула, когда объявили результаты. Уже в 2000-х я начал заниматься с Сергеем Васильевичем и Светланой Анатольевной Петровыми. Они фактически являются родоначальниками восстановления пулевой стрельбы как вида спорта в Смоленской области.

– Но карьера в спорте все-таки не заладилась?
– Не могу сказать, что у меня были амбиции в этом плане. Я никогда не хотел стать олимпийским чемпионом, не стремился занимать первые места, мне просто нравится сам процесс. На постоянные тренировки сейчас банально не хватает времени.

– И никакого духа соперничества?
– Соперничество… Скорее с самим собой. Допускаешь какие-то ошибки, потом думаешь, как их избежать, и в следующий раз начинаешь с желания исправить их и быть лучше. Стрельба – это почти идеальный способ обретения контроля над собой. Формируются такие психологические установки, выработать которые я не знаю других способов. Ты полностью концентрируешься и отвечаешь за каждое свое движение. Я не расстраивался, если не побеждал, – пострелял, посмотрел очередной город – все, что надо, получил.

– Именно поэтому ты связал со стрельбой и оружием и свою профессиональную деятельность?
– Я еще не закончил вуз, когда меня пригласили работать в учебный центр «Пересвет». Так я стал инструктором-преподавателем по стрельбе. В основном я принимаю зачеты у сотрудников ЧОП и гражданских лиц, когда они получают лицензию на оружие, обучаю и тренирую инкассаторов. Кроме этого, я провожу соревнования среди сотрудников силовых структур – таможни, наркоконтроля и так далее. Да, эта работа дает мне возможность стрелять самому. Я себя редко обделяю.

– Насколько развиты в Смоленске эти виды спорта?
– Очень мало. Заниматься негде и не с кем. После того как Петровых вынудили уехать в Краснодар, так как возможности работать здесь им не давали, в тире никто не получил первый разряд, никто не ездит больше на первенства России. Оружие, которое мы берегли как зеницу ока, отдали непрофессионалам, теперь оно в ужасном состоянии.

– И, конечно же, есть свое оружие?
– У меня есть травматическое оружие, в конце этого года я буду получать лицензию на охотничье и покупать карабин. Это даст мне возможность заниматься немного другим видом спорта – практической стрельбой.

– А коллекционировать не хочется?
– Да, конечно, но в нашей стране сделать это легально очень сложно. Насколько я знаю, в нашей области только один коллекционер. Чтобы хранить много оружия, нужно подготовить специальное помещение, и требования к нему высокие.

Нечто большее
– Я знаю, что у тебя, кроме оружия, огромное количество разнообразных интересов и увлечений. Что из них ты бы поставил на первый план?
– О!.. Все-таки фотографию. Я не хочу бросаться громкими словами типа «страсть», но это больше, чем увлечение. Это то, что всегда идет параллельно с повседневной жизнью, без чего я сейчас уже, наверное, не представляю, как жить.

– Судя по тому, что я видела на выставках, тебя интересует жизнь маргиналов: цыган, жителей бараков в неблагополучных районах. Почему?
– Мне чем-то нравятся эти люди. Они из себя ничего не строят. Они такие, как есть, этим и цепляют. А мне интересно сохранять… «честные» моменты. Я люблю фотографировать людей, когда они не позируют, не стараются показать себя в лучшем свете. Это все всегда выходит и очень криво, и неинтересно.

– Тебе не страшно?
– Конечно, небольшое нервное напряжение испытываешь, но это даже наоборот является стимулом для работы. В любом случае – у меня с собой оружие. Вообще же, нужно уметь найти контакт с людьми, понять, что им нужно – или поговорить с ними, или их послушать. Если ты правильно оценил человека и его потребности, потом все будет намного легче. Вообще, здорово, когда видишь радость людей. На маленьких, забытых улицах, где живут мои герои, каждый день похож на предыдущий. Мое появление вызывает удивление, недоверие, но потом… Как правило, я приношу фотографии, и эти люди, видя их, испытывают такую радость… Я не знаю, с чем это сравнить, это как Новый год.

Город и деревня
– Как ты относишься к родному городу? Видишь варианты для его развития?
– Честно говоря, в Смоленске тесно. И для творчества, и для спорта… Начиная с того, что просто некуда пойти, и заканчивая тем, что некуда развиваться. Это какое-то внутреннее давящее состояние. Интересные события происходят очень редко. Хотя сейчас немного ситуация меняется, но все равно не все так, как хотелось бы, не так, как в больших городах. Там выставки, приезжают интересные люди, делятся своим опытам, а здесь в этом отношении болото.

– Собираешься как-то творчески переосмыслить юбилей Смоленска?
– Я сейчас делаю серию про город – мне кажется, что так еще никто не показывал. Мне интересно менять окружение, в котором я живу, и это будет немного призрачный город, другой. Как правило, это осень или весна, подобие тумана, «размытие» и ощущение нереальности происходящего. Не без компьютерных «заморочек» на этот раз. Я видел нечто подобное у других фотографов, и это первая попытка уйти в этом направлении. Надеюсь успеть подготовить серию к 1150-летию. Обещают, что у нашего творческого объединения будет возможность показать работы в новом выставочном центре. Надеюсь, что так и будет. Но от старых проектов тоже не отказываюсь. Например, собираюсь снова отправиться по заброшенным деревням этим летом.

– Это очень интересная и, как мне кажется, сложная тема. Но ведь к погибшим деревням не ведут дороги. Как ты их находишь?
– Первые мне подсказывали друзья из Глинковского района. Они назвали их, я отметил на карте и поехал. Жил там в заброшенных домах. Если там еще были жители, разговаривал с ними, фотографировал и шел в следующую деревню. Все деревни, которые находятся в 6–8 километрах от больших дорог, уже обезлюдели, кроме редких исключений. А если и живут – за счет дачников.

– Но ведь это обратная сторона того же процесса, о котором мы говорили выше. Тесно в деревне, потом тесно в маленьком городе. Все уезжают в итоге…
– Да, я их понимаю. Молодежь из деревень стремится перебраться в город. Почти не осталось людей, которым нравится такая жизнь. Возможности города очень притягивают, особенно молодых людей. Но решающую роль, я думаю, все-таки играет необеспеченность, у людей нет работы. Я не знаю, как те, кто пока остается, выживают, от этого кто хочешь убежит.
Пять часов на сон

– Знаю, что ты волонтер ПСО «Сальвар». Как ты пришел туда?
– Как и для многих других, огромную роль сыграла выставка «Не по-детски», которую ПСО «Лиза Алерт» привозил в прошлом году. Она тронула, а на выходе всем давали визитки, предлагали заполнять анкеты. А потом пришло SMS. Ельнинский район, поиски 70-летнего пенсионера. Который 9 дней блуждал по лесу и остался жив. Так и втянулся.

– А на работе с пониманием относятся, ведь приходится, наверное, отпрашиваться?
– К этому относятся с пониманием. Хотя сначала часто удивлялись. Например, один знакомый по работе полицейский никак не мог понять, как это люди могут за свой счет кого-то искать. Теперь, кстати, между «Сальваром» и полицией налажено сотрудничество, о нас знают.

– Знаю, что ты еще обожаешь разные активные, даже экстремальные виды отдыха.
– Да, люблю прыжки с парашютом. У меня их пять, очень хочется прыгнуть еще, но, честно говоря, сейчас стало дороговато. В прошлом году открыл для себя прекрасную альтернативу – роупджампинг. Потрясающее занятие, самую соль прыжка с парашютом можно получить у себя в городе. Несколько секунд свободного падения, самые яркие впечатления. Обожаю велосипед, но накручивать десятки километров не люблю. Мне интереснее фрирайд, даунхилл.

– Извини, но когда ты спишь? Это вообще удается?
– Это проблема, как правило, у меня есть только часов пять…

Справка МК
Дмитрий Захаренков, родился в 1981 году в Смоленске. Окончил Смоленское государственное училище олимпийского резерва по направлению «стрельба», затем СГАФКСТ по специальности «тренер ФК, преподаватель». Мастер спорта по стрельбе. Имеет награды различных соревнований. Работает тренером-инструктором по стрельбе в НУ ДПО УЦ «Пересвет». Является членом молодежного творческого объединения им. М. Наппельбаума при Смоленском отделении Союза фотохудожников России, участвует в выставках фотохудожников, занимается репортажной съемкой. С 2012 года – волонтер ПСО «Сальвар».

Фото Дмитрий Захаренков.

Ольга Ефремова,МК - Смоленск