Когда-то Людмила Ивановна призналась, что эталоном актерской игры для нее была «золушка отечественного кинематографа» Янина Жеймо. Сентябрьским вечером в Смоленске она напомнила мне фею – ту самую, которая творила волшебство, превращая замухрышку в принцессу. Ее блестящий ярко-синий наряд стягивал ее чудную фигуру в тугую «рюмочку», а волосы, подсвеченные софитами сцены, переливались, словно золотой «нимб». Этот неповторимо нежный, словно звук флейты, голос журчал в кинотеатре «Современник» ровно два с половиной часа! В свои 85 лет актриса прекрасно выглядит, собирает аншлаги в театре, а в Смоленске даже станцевала «барыню»! «Главное для меня – не разочаровать зрителя», - призналась Людмила Касаткина со сцены. Она фонтанировала энергией, обращалась к Шиловскому «Севочка!», и «Севочка» в долгу не оставался, с придыханием говоря в микрофон: «Я балдею от этой женщины!». Людмила Ивановна улыбалась и с удовольствием принимала подарки от элиты Смоленска.- Вы хотите подарить мне бриллиант? – спросила она у Максима Шкадова, едва тот появился на сцене. Максим Александрович поздравил актрису с юбилеем и презентовал коробочку с уникальным ювелирным украшением.- Вы считаете, что я так много пью, да? – лучезарно улыбнулась она вице-губернатору Петру Лопашинову, вытаскивая из подарочной упаковки синий фужер.- Я? Это я – легенда? – переспросила она у новоиспеченного главы города Александра Данилюка и подпрыгнула от удовольствия. «Дорогие мои», - дозируя, как воду с сиропом, лестное уважение и звездную покровительность, постоянно обращалась Людмила Ивановна к зрителям и рассказывала о своей жизни. Цитировала Веронику Тушнову, читала свою оду вяземским пиявкам и назидательно размышляла со сцены о вреде алкоголизма, важности взаимопонимания, о доброте и морали… «Просто во мне есть изюм»Первый луч кинопроектора был как блеск бритвы, перехватившей горло великому и древнему искусству – театру. Карьера юной Люсечки начиналась именно тогда, на этом сложном переломе – в самом начале эпохи советского кино. И всенародное признание Касаткиной принес именно кинематограф. Но, называя театр судьбой, Людмила Ивановна не лукавит - она сыграла более 100 театральных ролей, отдала театру больше полувека.- Я однолюбка: один сын, один муж, один театр… Я окончила ГИТИС и меня сразу же приняли в труппу театра Советской армии. Сначала я играла в массовке. В «Сталинградцах» была такая сцена: последний пароход уходил через Волгу, фашисты наступали, и те, кто не попадал на пароход, оказывался под обстрелом. И я так живо представляла себе эту ситуацию, что теряла сознание прямо на сцене. Кто-то из актеров утаскивал меня за кулисы, вместо того, чтобы тащить на «пароход»… Мне давали понюхать нашатыря, и я приходила в себя. Так постепенно меня вводили в театральную жизнь, и со временем я стала играть большие роли. Однажды я решилась уйти в Государственный академический малый театр, дала согласие на то, что буду там работать. Оставалось только написать заявление об уходе. И вдруг я поняла, что не могу этого сделать… Мне очень везло с коллегами – у меня были замечательные партнеры – блистательная Люся Фетисова, которая рано умерла из-за заболевания мозга, великая Любовь Добржанская (мама Деточкина в «Берегись автомобиля» и мама Жени Лукашина в «Ирония судьбы, или С легким паром!»). А фильмы… Фильмы ворвались в мою жизнь случайно. Я участвовала в трех пробах, но меня не утверждали... Думала, что дело в том, что у меня не артистический типаж – круглое лицо. Я не считаю себя красивой. Просто во мне есть изюм – какая-то штучка, которая сидит во мне и позволяет воздействовать на людей: заставляет смеяться или плакать… Такой я пришла в ГИТИС – кругленькая, без каблучков, с косичкой – комическая героиня. Я родилась для смешных ролей. А их я сыграла только в двух опереттах – «Под крышами Монмартра» и «Принцесса цирка». О вяземских пиявках и смоленской доброте - Я родилась в селе под Вязьмой. Но стала понимать, что такое Родина, когда в четырехлетнем возрасте вместе с семьей переехала в Москву. Бабушка ждала свою Люсю каждое лето, и мама привозила меня на каникулы в Володарское. Я купалась в пруду, полном пиявок - они впивались в меня, сосали кровь… Я с криком выбегала на берег, и мальчишки с девчонки отрывали от тела этих кровососов. И это было здорово, потому что это была родина.В селе жило много стариков с бородками. Они говорили: «Детка, вот газетка. Почитай нам. Ты быстро читаешь», и я читала им эти газеты. Если во мне есть что-то хорошее, это потому что я общалась с людьми на Смоленщине. Если я хотела пить, то стучалась в первый попавшийся дом: «Дайте мне, пожалуйста, воды». И женщина выносила проходящему ребенку на порог не воду, а стакан молока. Это проявление доброты. На Смоленщине живут абсолютное большинство очень добрых людей. Вот это доброта и отличает мою родину. Здесь, в Смоленске, жила замечательная актриса – Верочка Простакова. Она работала в вашем драматическом театре. Мы вместе учились, всю жизнь дружили - нашей дружбе не мешали ни годы, ни расстояния. Она тяжело болела и совсем недавно ушла из жизни. Верочка жила одна, но какой же гостеприимной была! Кто бы к ней не приходил - она всех угостит всех чаем и сладостями. Сколько в ней было душевной теплоты! Смоленщина – это земля, которая счастлива от того, что там живут добрые люди.Во время войны меня не было на Смоленщине. Я уходила от бабушки в октябре 1941 году домой, пешком до Можайска с отступающей армией и тысячами людей, которые прошли 120 километров за несколько суток… Когда были бомбежки, мы не ходили прятаться в метро, а оставались дома. Мы жили в подвале, на 12 квадратных метрах, я спала на столе, брат – под столом, на кровати – мама с папой, на диванчике – мамина сестра. Там я прожила 15 лет. У нас была маленькая печка – с каким трепетом мы ждали, когда ее затопят! Ведь комната была очень сырой – весной в наше подвальное окно лилась вода. Иногда там гуляли крысы, и я их очень боялась, поэтому подкармливала, чтобы они меня не тронуи.Мой папа – человек с семью классами образования – Иван Алексеевич Касаткин – работал на фабрике «Красный октябрь». А мама закончила всего четыре класса. Но дай бог, чтобы в институте давали такие знания, какие природа подарила ей! Какая это была мудрая женщина! Если ей удавалось купить несколько килограммов муки, она делилась с соседками: «Это Машеньке, а это Сарочке с детьми...» Мама работала водителем трамвая. Самая большая радость была в том, чтобы прибежать на какую-нибудь остановку, где останавливается ее незабвенная «аннушка», прыгнуть к маме в вагон и стоять возле нее! Наверное, большего в жизни достигают люди, которые родились в бедности и не были избалованы. Мама всегда давала мне в школу черный хлеб, чем-то намазанный. Но я знала, что в классе есть мальчик, у которого нет и этого куска хлеба, подходила к нему с бутербродом и говорила: «Хочешь?». И мы разламывали мой завтрак и ели. Это было нормально – делиться. Я уже работала в театре, и вдруг в антракте мне принесли сувенир и записку: «Я тот, кто делил с вами кусок черного хлеба в 6 классе»…Что предсказала Фаина Раневская- Я счастливая актриса - снималась с Арменом Джигарханяном, Павлом Кадочниковым, Сергеем Филипповым, Татьяной Пельтцер… Это целая обойма учителей, которые учили меня играть на сцене.Фаина Раневская как-то побывала на одном моем спектакле и сказала: «Слушай, я видела тебя в смешной роли. Я тоже комедийная артистка, я знаю, что играть комические роли очень приятно. Но в тебе сидит что-то, что даст тебе возможность сыграть трагический образ». Мне кажется, Фаина Георгиевна предугадала роль Зины Воробьевой в фильме «Помни имя свое». Я получила письма благодарности из 74 стран! Два раза я с этим фильмом приезжала в Японию. Я ушла, не могу смотреть этот фильм. Фильм кончился, зажегся свет. Я вышла в зал. Но аплодисментов не было. Я испугалась, что фильм провалился. Царила тишина, слышно было только всхлипывание людей, которые утирали слезы … Шеститысячный зал рыдал. Два часа я раздавала автографы. Вдруг худенький мужчина с поседевшими висками опустился передо мной на колени и поцеловал подол моего платья. «Он потрясен, он желает вам здоровья», - перевела переводчица.Касаткину неспроста до сих пор называют «Железной леди». «Я не боюсь ни тигров, ни людей, ни обстоятельств», - говорит она о себе. Она едва не погибла на съемках фильма «Вызываем огонь на себя», получила серьезную травму позвоночника, упав с лошади в «Операции «Трест». Чтобы сняться в главной роли в фильме «Помни имя свое», она похудела на 12 килограммов. Позже признавалась: «Я купила себе флягу, наливала туда чай, добавляла лимончик и капельку меда. Потерянные килограммы обернулись тем, что я стала терять сознание прямо на съемочной площадке. И когда я падала, маленький мальчик, игравший моего сына, подбегал ко мне и кричал: «Людмила Ивановна, я здесь, я с вами».- Дело в том, что я не умею представлять, мне нужно все ощущать и испытывать на себе. В фильме «Помни имя свое» была рассказана подлинная история о судьбе одной женщины, мне нужно было хорошенько вжиться в образ. Это самая драматичная история из всех, которые я когда-то играла. За несколько месяцев «заработала» себе белокровие и несколько месяцев лежала в больнице. И все это время мучила себя вопросами: «Почему я не могу жить, как все нормальные женщины? Почему должна выключиться из жизни в историю нацелых 9 месяцев?»«Я не живу. Я работаю»Зритель до сих помнит Касаткину по роли Леночки Воронцовой из «Укротительница тигров» - яркой, жизнерадостной комедии с трюками, репризами, клоунадами… Но в ее актерской «копилке» полным-полно ролей драматических, трагедийных… Опять оказалась права Фаина Раневская, которая когда-то сказала Касаткиной: «Вы будете большой артисткой. Только вы будете адвокатом женщин. А я — прокурор».- Представляете, за всю жизнь у меня был один мужчина! С кинорежиссером Сергеем Колосовым я познакомилась в ГИТИСе. Он пришел на режиссерское отделение после войны – это был самостоятельный человек, дважды раненный солдат. На занятия он ходил в военной форме. Я помню, как он снимал свою гимнастерку в дырках и стирал ее под рукомойником хозяйственным мылом… И вот этот парень увидел меня и обомлел. Мы не расстаемся с ним уже более 60 лет.В совместной работе с мужем было что-то магическое. Его очень любит Армен Джигарханян. Когда-то давно, еще в начале своей карьеры, Армен пришел к нам и упал на колени: «Возьмите меня!». Колосов - потрясающий режиссер. Чего только стоит его «Душечка»? Казалось бы, ну что такое Душечка? Любит сначала Ванечку - Ванечка помер; любит Васечку – Васечка помер. Потом любит Володечку… Что может в ней быть хорошего? Но как она полюбилась зрителю!Колосов снял первый советский многосерийный фильм - «Вызываем огонь на себя». Во время телевизионной трансляции улицы советских городов вымирали! Когда мы делали эту картину, то возвращались домой и начинали спорить, как завтра снимать следующую сцену! Из комнаты приходила мама: «Потише, Алешенька проснется». До сих пор на вопрос: «Как вы живете?», я отвечаю: «А я не живу. Я работаю».Когда муж предложил мне сыграть монархистку – по сути врага, я сказала: «Сережа, я всегда играю положительные роли! Мне, конечно, интересно будет сыграть отрицательную роль, но…». Он не дал мне договорить: «А Мария Захарченко у тебя не получится отрицательной. Ты не дашь почувствовать зрителю отрициальную героиню». Когда наш фильм принимали органы КГБ, на итоговом просмотре ко мне подошли четыре генерала и сказали: «Поздравляем вас, Людмила Ивановна. Как вам удалось сыграть врага, за которого переживаешь и жалеешь?». Это был настоящий комплимент.СКАЗАНО«В искусстве есть маленькие островки, есть полуострова, есть острова, а есть континенты. Людмила Касаткина – это как раз такой континент искусств».Народный артист России, Президент всероссийского кинофестиваля «Золотой феникс» Всеволод Шиловский

Мария Дёмочкина, Рабочий путь