Скромное обаяние российского киберпанкаНаверное, провинциальный кинофестиваль тем и хорош, что в его конкурсную программу можно втиснуть фаст-фуд, изготовленный по эффектным псевдо-голливудским рецептам. Фильм «На игре-2. Новый уровень», открывавший четвёртый день «Золотого Феникса», произвёл странное впечатление причудливого гибрида затёртых до дыр штампов бессмысленного трэша и жалких попыток осознать чудовищный имморализм, который так плотно проник в наши души, что нам ой как не по душе подвергать его добровольной вивисекции.Сиквел фильма «На игре», который с лёгкой руки кинокритиков поспешили окрестить пионером российского киберпанка, с треском провалился в весеннем прокате (разделив участь всех фильмов, снятых по заокеанским лекалам): при бюджете в 3,5 млн. долларов вторая часть дилогии собрала всего 2,3 млн. Может быть, именно потому, что смоленские прокатчики верно учуяли обречённость фильма на провал и не стали запускать его ни в «Современнике», ни в «России Premier», мы и обязаны тому, что очередной экзерсис в жанре молодёжного боевика включили в конкурсную программу «Золотого Феникса». И нужно признать, что среди прочувствованных размышлений о прошлом, о преступлении и мести (таких, как «Дом Солнца», «Жить» и «Гидравлика») «На игре» выглядит как уродливый бастард, как дешёвая бижутерия в магазине бриллиантовых украшений.Отзывами о просроченной новинке уже испещрён весь Интернет, и наша попытка выудить в суматошном боевике нетривиальное послание режиссёра, которое мы вправе ожидать от создателя повести «Похороните меня за плинтусом», в свою очередь, выглядела бы несколько неуклюже и бестолково, если бы эта попытка не увенчалась успехом. Да-да, в огромном ворохе целлюлозы, потраченной на остервенелую стрельбу и бесконечный файтинг, зарыт гуманистический месседж. Но чтобы его понять, надо терпеливо досмотреть творение Павла Санаева до конца. А зрелищности у фильма не отнять. Напряжённо-ритмичная вольтижировка крупных, средних и общих планов задает бешеный темп. Он вводит зрителей в гипнотическое состояние транса, которое, правда, бесследно испаряется вместе с марионеточными страстями героев сразу после выхода из кинозала.Разлад между тинейджерами, один из которых не желает больше эксплуатировать свои чудо-способности для получения собственных сверхдоходов и укрепления власти олигархического клана, держит в напряжении. Но та легкость, с которой молодые парни предают, убивают, перепродаются, просто обескураживает, и фантастичность самой сюжетной ситуации нисколько не оправдывает размытых моральных ориентиров мужавших в Сети подростков. Игрушечный, невсамделишный характер их переживаний, унаследованный из компьютерных агонов, не дает права даже называть их полуимена-полупрозвища. Потерянные в зазеркалье между реальностью и киберпространством, подростки X уже не вызывают человеческого сочувствия. Несмотря на ранний сеанс, на показ творения Павла Санаева собралось внушительное количество зрителей. В подавляющей большинстве то была молодёжь, но я сидел бок о бок со старушкой, которая, опираясь на трость, приковыляла в кинотеатр и, не жмурясь и не ворча, взирала на то, как четверо бывших геймеров, получивших уникальные возможности, в течение полутора часов отправляют целыми пачками в лучший мир живых людей, будто виртуальных юнитов. Едва ли она понимала компьютерный сленг, на который сбивались одичавшие в лабиринтах Doom’а подростки. Едва ли поняла она также провокационный вопрос, высветившийся перед титрами на мониторе I-Pad’а, на котором оттачивал свои геймерские навыки маленький сын главного героя, – «Enter new game?» Его легко перевести на русский, но я не стал этого делать (да и моя соседка об этом не просила), потому что молчаливой старушке чужды язвы современного человека, поглотившего вместе с попкорном тонны свирепой виртуальной жестокости. Только к нему обращён этот короткий клич, и только ему решать, когда вырваться из пут эстетизированного безразличия к насилию и скучающей жажды экстравагантных визуальных эффектов.

Леонид КАЯНИДИ, Смоленская газета