Пока в Смоленске жгут на кострах уходящее лето, в Абхазии уже собирают второй урожай лимонов, а отдыхающие все еще нежатся в лучах палящего солнца.- Понаехали тут! Вот бы и ехали на свой Урал загорать! В Охотское море купаться! – огрызнулся проходящий мимо мужик, лавируя между машинами.Стиснув зубы и поборов желание проехать хаму по ногам, я медленно двинулась дальше. Четырехчасовая пробка на границе кому хочешь мозги расплавит. Тем более в сорокоградусную жару. Самое обидное, что проезд через границу занимает уйму времени, но не требует особых усилий. Вас спросят, не везете ли вы оружие и попросят открыть почему-то не багажник, а капот. А вот пассажирам придется переходить границу пешком, топая через паспортный контроль. Проверка документов тоже будет формальной. Раскошелиться придется на обязательное медицинское страхование (250 рублей) и страховку на автомобиль (500 рублей). Отдых в Абхазии сейчас называют экстремальным. Поэтому готовилась я к нему основательно, опрашивая своих знакомых, уже побывавших в «стране души» (так называют свою страну абхазы). А говорили они много: о сказочной природе, чистом море, дешевых фруктах. И в то же время - об очередях на границе, нехватке питьевой воды, гигантском количестве инфекций и отсутствии правил на дорогах. Но побывать в Абхазии все же стоит. Хотя бы для того, чтобы понять, почему абхазский Сухум все-таки уже не грузинское Сухуми…Сухум живет туристами и трудом женщинНабережная, пыльные пальмы, жара. Кое-где видны начатые стройки. Некоторые из них затеяла Москва, которую грузины обвиняют в том, что она оккупировала Абхазию. Хрущевские пятиэтажки заселены только наполовину, окна с оконными рамами чередуются с пустыми проемами. Плотность огня была такой, что снаряды попадали в здания несколько раз. Почти в самом центре – полностью выгоревшее многоэтажное здание. Это бывший Совет министров. Здание сгорело еще 27 сентября 1993 года, когда российская регулярная армия заняла Сухум.В Абхазии все еще неспокойно. Ценные вещи, деньги и документы советуют на пляж не брать. Если отношения между Абхазией и Грузией до сих пор непростые, то внутренних стычек в провозглашенной республике вроде нет. Нет в абхазской армии и дедовщины – любая вспышка, пусть даже крошечное столкновение солдат, может послужить началом гражданской войны – один род будет мстить другому. В кафешках, что встречаются на узких улочках Сухума достаточно часто, с утра до ночи сидят мужчины. Пьют кофе, играют в домино и нарды, реже – в шахматы.- У меня сложилось такое впечатление, что работают у вас только женщины…Полина - хозяйка дома, в котором я живу, кивает:- Во время и после войны выезд за пределы Родины мужчинам запретили. Но здесь работы для них не было. Тогда поиск заработка лег на хрупкие плечи женщин – они отправились в Россию торговать абхазскими мандаринами, персиками и хурмой.С работой в Абхазии действительно напряженка. Предприятия здесь «чихают и кашляют» – скорее мертвы, чем живы. С карты уже исчез крупнейший завод, выпускавший детали для подводных лодок. В СССР это было единственное предприятие подобного профиля. Крупнейший НИИ в Сухуме смотрит на дорогу выбитыми глазницами окон. Его уже распродали по кусочкам, функционирует лишь маленький цех. Если в России в последние года активно начали вести работу над ошибками и ценить работников с высшим образованием, то зарплаты у специалистов Абхазии до сих пор остаются мизерными. На днях наконец-то решили поднять зарплату докторам – нынешний оклад лечащего врача в знаменитом Кадорском ущелье составляет 2400 рублей.Прозрачная вода, чистейший горный воздух и практически пустынные пляжи – так сегодня выглядит курортная жемчужина СССР. Здесь не принято плавать в бикини, рассекать по набережной в купальнике, а мужчинам ходить по улицам с голым торсом или в шортах! Все это верх невежества и бескультурия. В Абхазии не носят прозрачного, облегающего, декольтированного и вызывающе яркого. Подавляющее большинство местных женщин ходят в черном – уже почти 20 лет они носят траур по мужьям и сыновьям, не вернувшимся с войны. По набережной Сухуми бродит чудак с глазами сумасшедшего. Местные называют его Марадонной. Он бородат, сед и во всем белом. Машет руками, как будто только что научившийся летать птенец, кричит что-то на абхазском. Отдыхающие обходят его стороной, а местные радостно его приветствуют. Таких, как он, в городе очень много. Еще здесь постоянно ходит женщина, побирается по помойкам. Она абсолютно лысая, всегда, несмотря на сорокоградусная жару, одета в пальто. Это все отголоски войны. Люди теряли рассудок, лишившись не только крова, но и семьи. Многие из них сходили с ума, кончали жизнь самоубийством. Ведь в то время про психологические службы никто и не слышал. Сейчас у них нет родных, которые смогли бы помочь вылечиться. Официально медицина в Абхазии бесплатная. Но местные жалуются: если ты попал на больничную койку, то должен заплатить даже за кусок ваты.Заметила странную вещь: улицы столицы расположены параллельно, а перекресток первым проезжает тот… кто первым посигналит. Пешеходных переходов здесь нет, предела скорости, как мне показалось, абхазы не знают. К вождению здесь вообще приобщают с детства – за рулем может сидеть 14-летний пацан. Честно признаюсь, ПДД нарушала: если на дороге не было машин, то я неслась через проезжую часть со скоростью ошпаренного таракана. Светофоры (их в столице лишь несколько) на улицах Сухума появились совсем недавно – полгода назад.- Когда их установили, это был настоящий шок! – вспоминает Полина. - Наши люди ходили, задрав головы и открыв рты. Просто невозможно было себе представить, чтобы у нас появился светофор – точь-в-точь такой же приборчик, который украшает улицы других российских городов… Может быть, именно поэтому внимание его сигналы мало кто обращает? У нас ведь как: водители могут остановиться посреди дороги, чтобы поболтать друг с другом. А весь остальной «хвост», пристроившийся сзади, должен ждать, окончания их беседы. А машин в Сухуме много – новых, красивых, поблескивающих крыльями. В основном иномарок.- Откуда? – спросила я у соседа по пляжу.Он красноречиво пожал плечами:- 80 процентов невыездных. Вот и думай сама.Чем Дрема с Ерошей прославилисьАбхазы старательно пытаются сохранить то, что осталось в наследство от советских времен. Если будете в Сухуме, обязательно посетите шикарный ботанический сад (входной билет – 100 рублей) и знаменитый обезьяний питомник исследовательского института (плата за вход – тоже 100 рублей). Количество приматов по сравнению с советскими временами резко сократилось – из трех тысяч обезьянок осталось 300. Самые знаменитые обитатели питомника – Дрема и Ероша – слетали в космос и вернулись оттуда целыми и невредимыми.Во время грузино-абхазского конфликта грузины раскрыли клетки с животными и выпустили на свободу сотни инфицированных обезьян. Большая часть обезьян погибла от голода и от артобстрелов города. В страшную военную зиму 1992-1993 годов оставшиеся жители Сухума, сами страдая от нехватки продуктов и холода, несли еду и теплые вещи животным. Именно благодаря этому многих обезьянок удалось спасти.К сожалению, питомник и сейчас переживает не лучшие времена – еда для обезьян чересчур однообразна: гранулированный корм и кабачки. Но в силах туристов доставить маленькую гастрономическую радость братьям нашим меньшим: на территории питомника за 50 рублей продаются специальные продуктовые наборы – кусочки арбуза, банана, груши.Мандариновый райНе смотря на то, что Сухум – столица Абхазии, центром города до сих пор считается рынок. Вот здесь-то отдыхающим – наивным «незабудкам» – нужно держать ухо востро: в первый же день меня обвесили почти на полкилограмма. Лучше всего заранее посоветоваться с хозяевами-абхазами и руководствоваться их маленькими хитростями и правилами.На рынок лучше всего ходить к 8 утра. Фрукты в раннее время крестьяне продают за сущие копейки. После 10 часов здесь торгуют только перекупщики.Алкоголь местного производства лучше всего брать у знакомых и проверенных людей. Иначе рискуешь получить подделку. Отдыхающим обещают чачу, настоянную на орехах, а на самом деле разбавляют напиток… чаем. Мандариновый сок нельзя покупать в пластиковых бутылках - только в трехлитровых банках. Иначе приобретешь растворимую субстанцию. И ровно половину за катанной банки должен занимать осадок. За «младшими братьями апельсинов» нужно приезжать в январе – в это время оранжевое лакомство по 5 рублей за килограмм!- Не понимаю, зачем мудрить и разбавлять напитки? Человек платит деньги и должен получить качественный товар! – грустно комментирует происходящее Полина. - Гостеприимство на протяжении многих лет было визитной карточкой Абхазии. Что же произошло в последние годы? Я вижу здесь только один ответ: война…Про президента и краденных невестЛучше всего знакомиться с местными традициями в абхазском доме, за кувшином местного вина. Мою хозяйку – женщину, глаза которой излучают океанское спокойствие, – зовут Полина. Она похожа на повзрослевшую Шахерезаду не только внешне – слушать ее можно тысячу и одну ночь. - Полина, а президента ты когда-нибудь видела? – спрашиваю я, отправляя в рот очередную ложку варенья из лавровишни.- Багапша? Ну конечно видела! – говорит Полина, подливая кофе. – Он с друзьями частенько забегал в мое кафе. Это было еще до того, как он стал президентом. Больше всего ему нравился мой хаш! Это блюдо, сваренное из требухи, очень хорошо помогает от похмелья. Он постоянно мне говорил: «Полюшка, бери с нас денег побольше! Как раз на особняк насобираешь!».Полина хорошо готовит – дело не столько в особенных абхазских специях, сколько в душевности, с которой она это делает. Однажды я попросила ее приготовить настоящий абхазский обед. Мне казалось, что она парит над плитой. Первым делом Полина сварила абысту – мамалыгу. К моей кулинарной безграмотности, мамалыга оказалась не центральным блюдом на столе, а кукурузной кашей, которая заменяет абхазам хлеб. И едят ее руками.- Поля, давай хотя бы колбаски нарежу… - канючу я.- Ни в коем случае! – категорически отвечает хозяйка, умело орудуя амхабыстой – специальной деревянной лопаточкой для приготовления мамалыги. - Ты же хотела настоящего абхазского обеда. Изволь не мешать.На столе выросла «горка» тушеных овощей, жареная курочка с подрумянившимися боками, фасоль и аджика.- Это настоящая абхазская аджика! В ее составе только перец, чеснок и зелень: киндза, укроп, базилик и чабер. Помидоры, которые любят добавлять в соус русские, ничего общего с аджикой не имеют.- Какое у вас все острое и натуральное! Наверное, поэтому вы так долго живете. А долгожителей в Абхазии много?- Много.- В горах живут?- Ну почему сразу в горах? Почему у русских так много предрассудков по поводу гор? Моя бабушка – горожанка дожила до 114 лет. Это по официальным документам. А сколько на самом деле – знает только Бог. Она часто говорила: «Когда в Абхазии был большой снег, мне только исполнилось 15, и за мной стали бегать ухажеры…» А сильнейший снегопад в Сухуме случился в начале прошлого века. Бабуля прожила бы намного дольше, но ее здоровье всерьез пошатнула последняя война. Я с детьми в спешке покинула Сухум, и все эти два года родители и бабушка считали нас погибшими. Им сказали, что нас загнали в трубу и там сожгли заживо…- А невест у вас крадут?- Конечно.- По-настоящему?- А то!- На лошадях?- На арбах, - абсолютно серьезно говорит Полина и вдруг заливается смехом. - Маш, ну ты что? «Приключений Шурика» насмотрелась? У нас же тоже цивилизация! Невест крадут только на машинах. Моя дочь Асмат училась на четвертом курсе, когда молодому человеку очень понравилась ее однокурсница. Он пригласил ее в кафе вместе с подругами. А потом украл красавицу, прихватив заодно в плен и всех девушек – отвез в горы.- И как вы их оттуда вызволяли? – ошалело спросила я.- Как-как… Обыкновенно! Родители приехали к нахалу с оружием, устроили стрельбу и отвоевали…- И долго «невеста» там пробыла?- День. Если девушка проведет у выбравшего её молодого человека больше 2-3 суток, то родители назад ее уже не примут. Таков обычай, - сурово объясняет Полина.- Все праздники у нас очень многочисленные. На день рождение собирается не меньше 100 человек, на свадьбу – по 1000-1500 гостей, - говорит Асмат. - Считается, что невеста должна быть непорочна и девственно чиста. Иначе ее могут выгнать не только из семьи, но и из деревни. Самый оптимальный возраст для вступления в брак – 17 лет, но очень часто бывает так, что девушка надевает фату, еще не окончив школу. Для свадебного торжества обычно заказывают ресторан или накрывают столы в шатрах во дворе – в зависимости от возможностей. На столе обязательно «присутствуют» мамалыга, говядина и сациви. Рекой льется вино и чача. Абхазия – не Россия, семьи у нас создаются исключительно для воспроизведения потомства, поэтому первенец обычно рождается через 9 месяцев после свадьбы.Несколько слов о «русских» обычаях……Каждый вечер к Полине в гости приходят подруги. Я обычно устраиваюсь с блокнотом и ручкой в другой комнате и пытаюсь писать. Из этого мало что выходит: любопытство старательно подкручивает мне антенки и я прислушиваюсь. Понять их сложно: до меня долетают лишь обрывки фраз – женщины говорят то на русском, то на абхазском:- Поля, ну что ты хочешь! Русские вообще не заморачиваются по этому поводу! Посмотри, как у них принято: женщина своего любовника знакомит с мужем и называется это «друг семьи». У них такой обычай, - заявляет одна гостья…Раны войныДом Полины находится в трех минутах от моря - двухэтажное здание первой половины ХХ века с высоченными потолками и большой верандой, окутанной виноградными гроздьями. А в саду у Полины растут лимоны, гранаты, хурма и персики. Мне досталась огромная комната на первом этаже, а рядом с кроватью в стенном шкафу – целая библиотека. На полках, словно солдаты на параде, выстроены книги: большая советская энциклопедия, полное собрание сочинений Стендаля, Уайльда, Диккенса, Драйзера, потертые корешки томов Толстого и Гоголя… У этих книг своя счастливая история.- Во время войны наш дом разбомбили в щепки, всю оставшуюся мебель утащили мародеры. На выжженной земле чудом уцелели только эти книги, - вспоминает Полина. - «Врагам классика не нужна», - всегда говорила я детям.Той войной 1992-1993 годах до сих пор дышит вся страна. Забыть о ней сложно: слишком много напоминаний. - Помню, что в тот день мы пили чай со своими гостями из Москвы и Украины. Пришли соседи-грузины и сказали: «Полина, забирай детей, мужа и уезжай. Война». Петр (муж Полины, – Прим. автора) участвовал еще в первых волнениях 1989 года, поэтому он попал в «черный список». Я хотела остаться, дома, но муж категорически заявил: «Ты хочешь, чтобы детей и тебя изнасиловали?». На следующий день в Россию отплывал большой катер. Брали только женщин, детей и отдыхающих. У Петра была славянская внешность, отдыхающая из Москвы взяла его под руку и заявила проверяющим: «Это мой муж!». Уловка удалась, им поверили. До Адлера мы плыли целых шесть часов. Я была так счастлива, думала, что Петр едет с нами! А он посадил нас на поезд в Россию и сказал, что возвращается обратно в Сухум, что его долг - защищать Родину.Восемнадцать лет я задаю себе один и тот же вопрос: «Ну почему? Почему я его не уговорила ехать с нами?». До сих пор боюсь выходить на берег моря, когда темно – меня окатывает волна воспоминаний…Петр не вернулся из разведки, его тело так и не обнаружили – скорее всего, тело унесло в открытое морем.- Знаешь, меня спас твой Смоленск. Я два года прожила в вашем городе беженкой. За это время написала два дневника. Сейчас, читая свои наблюдения и стихи, спрашиваю себя: я ли это? В Смоленске поняла, что люди есть везде. Мне помогали устроиться на работу. Мыла полы в школе, служила гардеробщицей, ездила в колхоз на уборку урожая – вообщем, не гнушалась любой работы, чтобы прокормить детей.Помню, как я в первый раз приехала в Абхазию из России. Сошла с перрона, а на вокзале еще не убрали трупы – они лежали тут же, под ногами. И я стала ходить между ними и искать мужа. Хотя понимала, что его среди них нет, что он погиб еще в первые дни войны, но все равно продолжала осматривать останки.Первые три года я спала в обнимку с детьми и прямо в одежде. Чтобы в случае бомбежки сразу бежать. Правда, куда бежать – я не знала. А еще не знала, что со мной будет, если я вдруг услышу грузинскую речь. Те методы, которыми грузины боролись против нас, были неоправданно жестокими… Прежде всего пытали армян – потому что они не хотели отдавать золото. Говорили, что грузины выпускали из тюрем убийц и насильников, заставляя их воевать против нас.Потом я научилась понимать, что воюют не люди – они не виноваты, они пешки. Воюют политики. А лес рубят – щепки летят…Полина замолчала и нервно закурила. Правильно говорят: не жалуйся на судьбу, если ты тонешь в море бед. Чем глубже опустишься, тем сильнее оттолкнешься от дна и поплывешь к солнцу. Сейчас у Полины свой маленький бизнес – она владеет небольшим кафе в центре города. Правда, там она и повар, и официант, и уборщица - все в одном лице.- Полина, грузин совсем-совсем не осталось в Абхазии?- Ну что ты! – всплескивает она руками. – У нас полным-полно и грузин, и армян, и цыган… Многие грузины воевали за нас. Зато были у нас и абхазы, которые бежали, едва началась война. Путь в страну им закрыт навсегда и это правильно. Когда народу было плохо, их рядом не было, они спасали свои шкуры.- У нас никогда остро не стоял национальный вопрос! – восклицает Далида, подруга Полины. Она, кстати, тоже носит траур. – В советское время здесь проживало 112 национальностей и все жили очень дружили. Помню, у нас была даже уникальная семейный пара – югослав и китаянка.P.S. - На какой адрес присылать вам письма? – уезжая, спрашиваю я у Полины. В сумках, побрякивая, «дерутся» банка с вареньем и мандариновый сок. Хором звенят кувшины с вином.- Не присылай. У нас почты после войны нет, ни одна посылка не доходит. Всё восстановить собираются, - по-птичьему склонив голову набок, объясняет Полина. Я по-русскому обычаю целую ее три раза, обещаю вернуться в «страну души» и тоже зову в гости. - Если только зимой. Я так устала от жары! Все время вспоминаю Смоленск, где могла зайти в снег по самый пояс …

Мария Дёмочкина, Рабочий путь